| 26.04.2006 Для кластерного развития в РФ не хватает знаний и лидеров Российский опыт развития кластеров и основные препятствия, стоящие на пути реализации кластерных инициатив, стали предметом обсуждения семинара на тему: «Новый подход к региональному развитию: кластеры как инструмент повышения конкурентоспособности региона», прошедшего во вторник в конференц-центре «ЭКСТРОПОЛИС». Главные докладчики на семинаре - директор Национального института конкурентоспособности Юрий Рябченюк и сопредседатель Совета по национальной конкурентоспособности Андрей Шестопалов - в интервью ИА «Альянс Медиа» поделились своим видением проблемы. Оба докладчика убеждены в том, что кластеры - один из важнейших инструментов развития регионов, по их мнению, у кластерного подхода нет альтернативы. Тем более, что в регионах есть точечные предпосылки для создания кластеров. Но этот процесс тормозит отсутствие знаний по этому вопросу и недостаток лидеров-фасилитаторов, готовых не только генерировать саму идею создания кластера, но и осуществить ее на практике. Между тем, как показывает мировой опыт, многие проекты мирового уровня реализовались благодаря фасилитаторам. Мировую монополию Франции на производство вина сумел разрушить Роберт Мондави, занимавшийся семейным винным бизнесом в Северной Калифорнии. А известная Силиконовая Долина «выросла» из идеи профессора Термана, решившего создать особые условия для реализации идей молодых талантливых ученых Б. Хьюлета и Д. Паккарда, которые основали фирму в гараже со стартовым капиталом в $538, выросшую со временем в фирму с годовым оборотом в $43 млрд. Сопредседатель Совета по национальной конкурентоспособности Андрей Шестопалов отметил, что кластерный подход оптимален для конкурентного развития регионов России, а спектр побудительных мотивов для создания кластеров не ограничен. «Кластер – это всего лишь форма взаимодействия, которая не обязательно должна быть формализована. Главное создать благоприятные условия для бизнеса. Например, в Калифорнии винный кластер специально не строили», - пояснил он. По его мнению, в России кластеры не развиваются из-за отсутствия знаний и неумения применять мировые наработки в местных условиях. И в этом вопросе не искушены ни власть, ни бизнес. Не способствует развитию кластеров и отсутствие культуры информационной открытости, что приводит к недобросовестной конкуренции и недоверию между потенциальными участниками кластера. А. Шестопалов утверждает, что сформированная за последние 15 лет система ценностей не дает возможности власти и бизнесу говорить на одном языке. «Как результат – отсутствие у власти и бизнеса общих ценностей и представлений о будущем», - пояснил он. Основу конструктивного диалога, по его мнению, может составить государственная стратегия развития РФ, которая, в свою очередь, даст возможность региональным властям и бизнесу на местах вырабатывать долгосрочную политику. Поскольку малый бизнес, как наиболее динамично меняющаяся среда, создает питательную основу для кластера, для представителей МБ особенно важно иметь представление власти о будущем. Только в этом случае, считает сопредседатель Совета по национальной конкурентоспособности, процесс создания кластеров будет идти по взаимному интересу и «сверху», и «снизу». Как отмечает А. Шестопалов, на сегодняшний день Россия находится на начальном этапе выбора инструмента для создания кластера. «Мы все учимся: и бизнесмены, и региональные и федеральные чиновники. Поэтому главная проблема - в головах», - убежден А. Шестопалов. Он считает, что власть недооценивает роль кластерного подхода в развитии именно депрессивных российских регионов. «Для них это находка. У каждого региона есть свои уникальные возможности, их просто нужно найти. И именно в депрессивных регионах необходимо искать новые возможности для развития. Для этого нужны новые лидеры, которые предложат новый подход. Это особый талант, и таких талантов у нас не хватает», - убежден А. Шестопалов. Директор Национального института конкурентоспособности Юрий Рябченюк высказал опасения, что на сегодняшний день понятие кластер может стать очередным мифом. «К сожалению, подобная политика зачастую проводится в правительственных кругах. Запускается красивый бренд, "пиарится" и не более того. Необходимо помнить, что кластер – это один из инструментов реализации региональной стратегии наряду с другими: программами развития региона, реализацией конкретных бизнес-проектов на отдельной территории», - пояснил он. По его словам, кластеры являются инструментом долгосрочного действия, а российская власть привыкла ориентироваться на получение быстрого результата: у нас власть сменяется каждые четыре года. Но быстрый результат при создании кластера невозможен. «Именно поэтому власть должна не только инициировать процесс создания кластеров, но и привлекать к сотрудничеству максимальное количество представителей бизнеса, различных ассоциаций, а также вузов и исследовательских центров, которые взялись бы стать носителями этой идеи. На старт-апе бизнес должен перенять инициативу у власти. У бизнеса, в отличие от власти, временной лаг не ограничен», - утверждает Ю. Рябченюк. В России, по его мнению, уже есть точки развития кластеров – это промышленные районы, промышленные группы или конгломерат компаний, эффективно сотрудничающий в форме кооперации. Отраслевой подход некоторых региональных чиновников при создании кластера он считает неправильным. Власть выбирает приоритетной ту или иную отрасль с точки зрения ее вклада в ВРП. Это связано с тем, что до сих пор отчетность в России ведется по отраслевому принципу. Но подобный подход не позволяет давать объективную оценку эффективности кластера. «Когда мы говорим о создании отраслевого кластера, то стразу же выделяем ряд приоритетных отраслей. Получается некий прототип промышленной политики», - считает директор Национального института конкурентоспособности. По его мнению, для власти все кластеры должны быть приоритетными, для них должны создаваться благоприятные условия, и их количество не должно быть ограничено на отдельной территории. Для примера, в небольшой испанской провинции Каталонии в ходе первичного исследования было выделено 20 кластеров, а микрокластеров там было насчитано более сотни. Реальным примером микрокластера, по мнению Ю. Рябченюка, может быть улица Покровка в Москве, ставшая за последние два года особым местом, где компаниям выгодно открывать рестораны и кафе. У всех этих предприятий общественного питания общие проблемы с экологией, транспортной доступностью, поставкой продуктов. «Если появится инициатор, который предложит владельцам сделать это место в Москве самым лучшим островком общепита, и если владельцы смогут договориться о кооперации, то можно говорить о реальном микрокластере», - пояснил директор Национального института конкурентоспособности. Поэтому вопрос не в отсутствии потенциала для создания микрокластеров, а в том, что они не оформлены формально, и «поэтому власть их не замечает и не знает, как с ними работать». Кроме того, многие бизнесмены не знают и даже не догадываются, что давно уже работают по правилам микрокластера. Поэтому главная проблема – это проблема знаний. «Учиться нужно всем. Необходимо посадить за парты рядом власть, бизнес и науку и всем читать семинары на тему кластерного развития», - считает Ю. Рябченюк. В противном случае нам придется наблюдать за инициативами создания винного кластера в Краснодарском крае, ориентированного исключительно на отечественного потребителя. «А главная задача кластера – производство конкурентоспособной на мировом рынке продукции», - подчеркнул глава Национального института конкурентоспособности. |