| 22.02.2002 Цена инвестиций Январский рост промышленного производства - 2,2%, совсем недавно было 4%, а то и 6%. Это происходит, поскольку исчерпывает себя посткризисная модель развития, основанная на трех китах экономической политики, свойственной странам с неконкурентным перерабатывающим сектором и неразвитой банковской системой: усиленный экспорт природных ресурсов, вялая модернизация, поддержание заниженных цен на энергию, труд и стоимость национальной валюты. Такая модель экономического роста способна обеспечить высокие темпы в промышленности лишь до тех пор, пока удается поддерживать огромное положительное сальдо торгового баланса, способствующее накачке экономики дешевыми деньгами, обеспеченными резервами Центрального банка. В декабре прошлого года сальдо торгового баланса сократилось вдвое, рост резервов ЦБ, равно как и денежной базы, прекратился. Это модель сырьевой экономики, предполагающей консервацию малоэффективного использования производственных ресурсов: финансовых, трудовых, природных. Экспорт сырья - наиболее выгодный бизнес в стране. Этот сектор концентрирует подавляющую долю инвестиционного потенциала, использование которого за рамками профильного бизнеса не слишком эффективно или уходит за границу. Мы наблюдаем сегодня попытки сырьевых компаний покупать непрофильный бизнес, а также рождение глобальных планов переноса инвестиционной активности за пределы страны. Но инвестиционные вложения в непрофильный бизнес сырьевых компаний будут малоэффективными, а инвестиционная экспансия в профильном сырьевом бизнесе ведет к закреплению статуса России как сырьевой державы. Однако есть по крайней мере три области экономической политики, изменения в которых не только возможны, но и могли бы существенно снизить зависимость российской экономики от добычи полезных ископаемых и подтолкнуть рост эффективности. Конкретно речь идет о следующих мерах в налогово-распределительном механизме: а) существенное повышение изъятия природной ренты с помощью специальных налогов (введенный в текущем году налог на добычу - компромиссное решение, равно как и используемая политика экспортных пошлин на нефть и газ). Часть изъятой ренты должна направляться в стабилизационный фонд, другая часть должна быть использована для снижения общего уровня налогов на корпоративный сектор; б) существенное снижение общих налогов на бизнес, и в первую очередь социального налога. Потери от снижения налогов должны быть сбалансированы с дополнительными доходами бюджета от рентных платежей. Было бы логичным, справедливым и политически правильным перевести часть пенсионного обеспечения в части гарантированной государственной пенсии на источники ренты; в) осуществление политики опережающего повышения относительных тарифов на энергетические ресурсы (в первую очередь на газ, а также на электроэнергию). При этом рента должна изыматься и в газовой отрасли. При успешном осуществлении такого маневра перерабатывающий сектор получит финансовые ресурсы для инвестиций, станет более привлекательным (ввиду действительно низких налогов) и для отечественных и иностранных инвесторов. Увеличится приток валюты в страну, повысится устойчивость платежного баланса, можно будет либерализовать валютное законодательство. Однако без преодоления административных барьеров, в условиях невиданной экспансии бюрократического аппарата в регионах никакие налоговые новации не помогут (гендиректор Бюро экономического анализа Евгений Гавриленков показал мне график на современных данных, состоящий из двух кривых: идущая вниз - количество малых предприятий, вверх - рост занятости в органах госвласти в регионах. Видать, по-прежнему, выгодней в России работать в аппарате, чем горбатить на собственное дело). Законы по дебюрократизации, которые недавно приняты законодательной властью, сами по себе не сработают, если их исполнение будет возложено на власть, имеющую такой подход к делу. Как заставить бюрократов сделать себе харакири? Здесь скорее слово за Думой, за президентской властью, в конечном счете, это проверка страны, ее политической элиты на способность к прогрессу и самоочищению. Наконец, состояние финансового сектора - несомненное препятствие для прогресса. Уровень инфляции остается высоким и не сильно-то подчиняется воле монетарных властей. Банки если и кредитуют промышленность, то предпочитают сырьевой бизнес и экспортные операции. А любимым делом для многих, особенно мелких, банков являются валютообменные операции и получение дохода от игры на понижение рубля. Регулирование денежного предложения зиждется исключительно на интервенциях Банка России. Процентная ставка не регулирует денежный спрос, а Центральный банк не проводит операций на открытом рынке. Таким образом, стабильность всей финансовой системы нанизана на курс, уровень которого во многом зависит от конъюнктуры сырьевых рынков. Финансовый рынок существовал в России до кризиса 1998 г. Другое дело, что он был использован, чтобы накачать бюджет краткосрочными займами, поскольку правительство не смогло собрать налоги. Сегодня правительство в состоянии делать эту работу, бюджет сводится с профицитом. Поэтому Минфин мог бы начать выпуск новых обязательств, соответствующих по параметрам спросу на финансовом рынке, с тем чтобы сделать рынок госбумаг ликвидным и поднять его обороты. Появится нормальная база для процентных ставок, тогда можно будет начать публично таргетировать денежную базу, добиваясь поставленной цели не столько за счет интервенций на валютном рынке, сколько за счет операций на открытом рынке. Есть, правда, еще одна проблема - создать в России банковскую систему. |